Девять принцев Амбера - Страница 52

Я играл сам с собой в уме, я рассказывал сам себе всевозможные истории, я вспоминал самые приятные минуты своей жизни, а их было немало. Я вспоминал волю: ветер, дождь, снег, летнее тепло и холодные весенние ветерки. На Отражении Земли у меня был свой небольшой самолет, и я наслаждался чувством полета. Я вспоминал сверкающую панораму цвета и расстояния, кажущиеся сверху миниатюрными города, широкий голубой разлет неба. Я вспоминал женщин, которых любил, вечеринки, военные учения и битвы, и когда все мои воспоминания подобного рода кончались и мне не о чем было больше думать, только тогда начинал я вновь думать об Амбере.

Однажды, когда я думал о нем, мои слезные протоки неожиданно начали вновь функционировать, и я заплакал. После непередаваемого количества ушедшего времени, заполненного провалами, темнотой и сном, я услышал шаги, замершие у двери моей камеры, и я услышал, как в замке поворачивается ключ.

Прошло так много времени с последнего визита ко мне Рейна, что я уже забыл и вкус сигарет, и запах вина. Я не мог точно знать, сколько времени прошло, но чувствовал, что очень много.

В коридоре было двое людей. Я мог слышать это по их шагам даже до того, как услышал их голоса.

Один голос я узнал. Дверь распахнулась, и Джулиан произнес мое имя. Я не ответил ему сразу, и он повторил:

— Корвин? Поди сюда.

Так как особого выбора у меня не было, я выпрямился и подошел к нему. Я остановился, поняв, что нахожусь совсем рядом.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Пойдем со мной, — и он взял меня за руку.

Мы пошли по коридору, и он шел молча, и будь я проклят, если бы заговорил первым или задал бы ему какой-нибудь вопрос.

Судя по звукам наших шагов, мы вошли в большой зал. Вскоре после этого он повел меня наверх по лестнице. Все вверх и вверх, и в конечном итоге мы оказались в самом дворце.

Меня привели в комнату и усадили на стул. Парикмахер залязгал ножницами, подрезая мою бороду и волосы. Я не узнал его голоса, когда он спросил, предпочитаю я просто подстричь бороду или побриться.

— Брей, — ответил я, а маникюрша принялась работать над моими ногтями на руках и ногах.

Затем меня вымыли и, после ванной, помогли облачиться в свежие одежды. Они свободно висели на мне. Я ведь здорово похудел, но совершенно забыл об этом. Затем меня провели в другое помещение, в котором звучала музыка, вкусно пахло, слышались звуки голосов и веселый смех. Я узнал эту комнату: столовая замка.

Голоса стали звучать как будто тише, когда Джулиан ввел и усадил меня.

Я сидел, когда прозвучали звуки труб, при которых меня силой заставили подняться. Я услышал, как был провозглашен тост:

— За Эрика Первого, короля Амбера! Долго живи, король!

Я не стал за это пить, но этого, казалось, никто не заметил. Тост произнес голос Каина, откуда-то из глубины зала.

Я ел столько, сколько в меня могло вместиться, потому что это была лучшая трапеза, которую мне предложили с того самого дня Коронации. Из застольных бесед я понял, что сегодня как раз исполняется годовщина того дня, а это означало, что я провел в подземелье целый год.

Никто не разговаривал со мной, и я ни к кому не обращался. Я присутствовал всего лишь как дух. Чтобы унизить меня, чтобы показать пример моим братьям, вот для чего, несомненно, был приведен я сюда. И каждому было велено забыть меня.

Пиршинство продолжалось далеко за полночь. Кто-то все время подливал мне вина, чтобы было по крайней мере утешительно, и я сидел, чуть развалясь, и слушал музыку, под которую танцевали.

К этому времени столы убрали, а меня усадили в уголок.

Я напился как сапожник, и наутро меня полутащили, полунесли обратно до камеры, когда все уже закончилось и помещение начали убирать. Единственное, о чем я жалел, что напился все же не до такой степени, чтобы вытошнить на пол или на чей-нибудь нарядный костюм.

Так закончился для меня первый год тьмы.

Глава 12

Я не наскучу вам ненужными повторами. Второй год моего заточения был таким же, как и первый, и с тем же финалом. В этот второй год Рейн ходил ко мне дважды, принося по полной корзине вкусной еды и целые ворохи новостей. Оба раза я запрещал ему приходить ко мне снова. В третий год он спускался ко мне шесть раз, через каждый месяц, и каждый раз я говорил ему, чтобы он этого больше не делал, съедал все, что он приносил, и выслушивал новости.

Что-то плохое происходило в Амбере. Странные ЧУДОВИЩА шли из Отражений, устраивали над всеми насилия, пытались проникнуть дальше. Их, конечно, уничтожали. Эрик все еще пытался понять, почему все так могло произойти. Я не упомянул своего проклятия, хотя значительно позже убедился, что был прав в своем предположении.

Рэндом, как и я, все еще был пленником. Его жена ВСЕ-ТАКИ присоединилась к нему. Положение остальных моих братьев и сестер осталось неизменным. С этим подошел я к третьей годовщине коронации, и это заставило меня вновь начать жить. Это…

Это! Однажды мне показалось, что это произошло, и такие чувства вспыхнули у меня в груди, что я немедленно открыл бутылку вина, принесенного Рейном, и распечатал последнюю пачку сигарет, которые хранил про запас.

Я курил сигареты, прихлебывал вино и наслаждался чувством, что все-таки я победил Эрика. Если бы он обнаружил, что произошло, я уверен, это было бы для меня смертельно. Но я знал, что он ничего даже не подозревает.

Поэтому я радовался, курил, пил и веселился в свете того, что произошло.

Да, в СВЕТЕ. Справа от себя я обнаружил какие-то полосы света.

Попробуйте вспомнить: я проснулся в госпитале и узнал, что оправился слишком быстро. Ясно?