Девять принцев Амбера - Страница 50

Я очень много потерял в весе. Я мог представить сам себя, изможденного и худого. Я не мог даже плакать, хотя я чувствовал несколько раз, что мне хочется это сделать. Что-то было не в порядке с моими слезными протоками. Это было страшно — что человека можно довести до такого состояния.

Затем, однажды, в дверь тихо-тихо поскреблись. Я не обратил на это никакого внимания. Снова раздался тот же звук, и вновь я не отреагировал.

Затем я услышал, как мое имя прошептали вопросительным тоном. Я пересек камеру.

— Да? — ответил я.

— Это я, Рейн, — ответили за дверью. — Как вы там?

На это я рассмеялся.

— Прекрасно! Ох, лучше не придумаешь. Бифштексы с шампанским каждую ночь и куча девушек! Боже! Ну и вопросы ты задаешь!

— Простите, что я ничего не могу сделать для вас, — ответил он, и я почувствовал боль в его голосе.

— Знаю, — ответил я.

— Если бы я мог, а бы сделал все.

— И это я знаю.

— Я тут кое-что принес. Возьмите.

Маленькое окошко внизу двери скрипнуло, открываясь.

— Что здесь?

— Чистая одежда, еда, две бутылки вина, сигареты и много коробков спичек.

Голос мой сел от волнения, в горле пересохло.

— Спасибо, добрый Рейн. Как тебе удалось все это?

— Я знаю стражника, который стоит на часах в эту смену. Он будет молчать. Он слишком многим мне обязан.

— Смотри, как бы ему не пришло в голову заплатить все долги сразу простым доносом, — предостерег я. — Так что, хотя я и очень тебе благодарен, лучше больше так не делай. Можно не говорить, что все, могущее тебя выдать, я уничтожу.

— Как бы я хотел, чтобы все случилось наоборот, Корвин.

— Присоединяюсь к этому мнению. Спасибо, что подумал обо мне, когда это запрещено было делать.

— Ну, это как раз было легко.

— Сколько времени я пробыл здесь?

— Четыре месяца и десять дней.

— Что нового в Амбере?

— Эрик правит, вот и все.

— Где Джулиан?

— Отослан обратно с войсками в Арденнский Лес.

— Почему?

— Что-то странное проникает к нам из Отражений все последнее время.

— Вот как? Понятно. А что Каин?

— Он все еще в Амбере, ублажает себя как может. В основном пьет и развлекается с женщинами.

— А Жерар?

— Он — адмирал всего флота.

Я вздохнул в некотором роде с облегчением. Признаться, я боялся, что то, что он ушел во время битвы в южные воды, навлечет на него немилость Эрика.

— А что стало с Рэндомом?

— Он пленник, но в собственных апартаментах.

— Что? Его взяли в плен?

— Да. Из Лабиринта в Рэмбе он появился с арбалетом прямо здесь и успел ранить Эрика прежде, чем его схватили. Его не убили, так как он женат на дворянке из Рэмбы, а Эрик хочет сделать предложение Мойре стать его королевой. Это слухи, конечно. Вы ведь ей очень нравились, это правда?

— В какой-то степени. Откуда ты знаешь?

— Я присутствовал, когда читали приговор Рэндому. Мне удалось поговорить с ним несколько минут. Леди Виаль, которая заявила, что она его жена, попросила разрешения присоединиться к нему в тюрьме. Эрик все еще не уверен, что ей на это ответить.

Я подумал о слепой девушке, которую никогда не встречал, и удивился всему происходящему.

— Как давно это все случилось?

— Тридцать четыре дня тому назад. И именно тогда появился Рэндом. Неделей позже Виаль подала прошение.

— Она, должно быть, странная женщина, если любит Рэндома.

— Я тоже так считаю. Никогда даже представить себе не мог более неподходящей пары.

— Если увидишь его снова, передай ему мой привет и мои сожаления.

— Хорошо.

— Как поживают мои сестры?

— Дейдра и Льювилла остались в Рэмбе. Леди Флоримель наслаждается милостями Эрика и одна из первых дам нашего двора. Я не знаю, где Фиона.

— А что-нибудь было слышно о Блейзе? Хотя я уверен, что он погиб.

— Наверное, погиб. Хотя тело его так и никогда и не было обнаружено.

— А Бенедикт?

— О нем так ничего и не было слышно.

— Брандт?

— Тоже ничего.

— Ну, значит, будем считать, что я спросил обо всех родственниках. А ты написал новые баллады?

— Нет. Я все еще работаю над «Осадой Амбера», но в любом случае это будет подпольная литература, даже если мне удастся ее написать.

Я протянул руку через крошечное отверстие внизу двери.

— Я хочу пожать тебе руку, — сказал я и почувствовал, как его рука коснулась моей. — Спасибо тебе за все, что ты сделал. Но больше не надо. Глупо рисковать гневом Эрика.

Он сжал мою руку, что-то пробормотал и ушел.

Я нашел его пакет с пищей и набил желудок мясом — самой сытной пищей, которая там была. Мясо я заедал огромными количествами хлеба, и только тут понял, что почти забыл, какой вкусной может быть пища. Затем меня стало клонить в сон, и я уснул. Не думаю, что спал я очень долго, и, проснувшись, я открыл бутылку вина.

В моем ослабленном состоянии мне много не надо было, чтобы захмелеть. Я закурил сигарету, уселся на матрац, облокотился о стену и расслабился.

Я помнил Рейна совсем мальчиком. К тому времени я был уже взрослым, а он был кандидатом на место придворного шута. Тощий умный паренек. Люди издевались над ним слишком много, включая и меня. Но я писал музыку, сочинял баллады, а он достал себе где-то лютню и научился на ней играть. Скоро мы уже пели на два голоса, и спустя совсем немного времени я полюбил его, и мы стали работать вместе, создавая произведения искусства. Он был неуклюж, почти бездарен, но я чувствовал в глубине души раскаяние за то, как обращался с ним раньше, поэтому я фальшиво хвалил его, когда только мог, да и к тому же научил его владеть шпагой. Я никогда не жалел об этом, да и он, по-моему, тоже. Через некоторое время он стал придворным менестрелем Амбера. Все это время я называл его своим пажом, и, когда началась война против Темных Сил из Отражения Вейрмонкен, я сделал его своим сквайром, и мы воевали вместе. Я посвятил его в рыцари на поле сражения при Джонс Фолс, и он заслужил это посвящение. После этого он продолжал писать и сочинять музыку, пока не превзошел даже меня. Цвет его одежд был малиновый, а слова — золотыми. Я любил его как двух-трех своих друзей в Амбере. Правда, я никогда не думал, что он пойдет на такой риск ради меня.